ЧЕМУ ДЕТЕЙ УЧИМ?
Вступая в 2012 году в должность министра, Д.Ливанов заявлял, что школьное образование у нас уже в порядке, и свою задачу он видел в «реформировании» высшего образования. Прошло два года, и вдруг выяснилось, что школьная математика разрушается на глазах. Приведём конкретные цифры (по результатам ЕГЭ): в 2012 году 13% учащихся ничего не вынесли из курса математики среднего звена, в 2014 - 25%, в 2015 (прогноз по итогам пробного экзамена) таких будет 35%, в 2016 (прогноз по итогам ОГЭ-2014) - до 50%.
Проблемы школьной математики обсуждаются сегодня в коридорах власти от Президента до государственной Думы. Но есть все основания считать, что по другим дисциплинам ситуация ещё хуже, поскольку там нет обязательных ЕГЭ, и знания подавляющего большинства выпускников не контролируются и не отражаются в статистике никак.
Характерной особенностью почти всех обсуждений причин обвала школьного образования является абсолютное исключение ЕГЭ из числа факторов, влияющих на этот процесс. Почему это делают чиновники от Минобраза — понятно. Именно они продавливали систему ЕГЭ, и объективный её анализ — это смертный приговор и системе, и им самим.
Однако той же позиции придерживается и значительная часть учительского сообщества. Вот здесь необходимы разъяснения.
Предоставим слово доктору физико-математических наук профессору Юрию Александровичу Неретину (см. http://www.mccme.ru/edu/index.php?ikey=neretin ). Его материал написан в 2007 году и в нем очень точно предсказана нынешняя позиция многих учителей.
"Механизм предстоящей реформы в средней школе.
Замещение программы старших классов вариантами ЕГЭ примет жесткие формы.
Охватит оно все предметы.
Вступительные экзамены сохраняли какое-то разнообразие и проходили где-то в стороне от школы. В тех условиях подготовка к ним не была прямой обязанностью Учителя. Сейчас это уже не так.
Старшеклассников, желающих поступить в вуз, будут интересовать именно варианты ЕГЭ. С этой стороны на учителя будет оказываться давление. Но и сам учитель, если он желает добра ученикам, должен будет «разучивать» тесты.
Далее. Теперь есть «объективный» и «независимый» способ оценивать работу учителя. Нет сомнений, что он будет применен. Нет сомнений, что появятся передовики и начнется соревнование. Хотят того сейчас учителя или нет.
Далее. Прохождение собственно школьной программы (которая содержательна) требует от учителя определенных усилий. Разучивать варианты ЕГЭ проще.
С введением ЕГЭ произойдет перераспределение коррупционных доходов вокруг образования, и частично они перейдут в школы. Это увеличит заинтересованность части учительского состава в ЕГЭ.
Несогласные окажутся в сложном положении. Протесты в школе против ЕГЭ долго продолжаться не будут. С каждым годом ЕГЭ будет проходить все успешней.
В не очень далекой перспективе это может означать смену основных функций школы как социальной структуры.
Желание участников лишь в небольшой степени будут движущей силой этих процессов. ОСНОВНЫМ БУДЕТ ТО, ЧТО ШКОЛЕ НАВЯЗАН АБСУРД В КАЧЕСТВЕ ВЫСШЕГО СТАНДАРТА, ПОСЛЕ ЧЕГО ШКОЛА БУДЕТ ВЫНУЖДЕНА ПЕРЕСТРАИВАТЬСЯ САМА В СООТВЕТСТВИИ С ПОСТАВЛЕННЫМИ ЕЙ ОТ ИМЕНИ ГОСУДАРСТВА ЦЕЛЯМИ.
Реформа будет проходить ползучим образом, но ползучий путь значительно эффективнее, чем официально декларированные действия.
Наша школа, к сожалению, сейчас в дурном состоянии, внутренних возможностей для сопротивления разрушительным процессам у нее не много.
Наша Дума узаконила ЕГЭ как способ сдачи вступительных экзаменов в вузы. De facto это означает перестройку образования в старших классах с опасностью перерастания в глобальную ползучую само-реформу школы.
Таких фактических размеров власти узкой группы лиц над образованием история России еще не знала. Возможно, что такого не знала и мировая история.
Что дальше? Хотелось бы верить, что в очередной раз хотели «как лучше». В определенном смысле, это не важно. То, что получилось, далеко выходит за пределы понятия «как всегда».
Незаметно, под общий шум и потасовки, произошло большое событие общенационального и общегосударственного значения. По всей России по всем старшим классам по всем предметам запускается механизм контрпродуктивного образования. Его воздействие будет возрастать с течением времени: ШКОЛЬНИКИ И УЧИТЕЛЯ, ОТУПЕВШИЕ ОТ РАЗУЧИВАНИЯ ТЕСТОВ, ОЧИЩЕНИЕ ШКОЛ ОТ ЛУЧШИХ УЧИТЕЛЕЙ, РОСТ НЕНАВИСТИ К ШКОЛЕ И К ОБРАЗОВАНИЮ....
Это только начало. Что будет дальше?
Даст Бог — поживем, не дай Бог — увидим.»
Ну вот: пожили и увидели. И в чём Неретин оказался неправ? Разве только в оценке скорости и масштабов катастрофы, которые превзошли самые пессимистические ожидания.
Вывод прост: любой «эксперт» по образованию, заявляющий с порога, что «дело не в ЕГЭ», либо не компетентен, либо является выгодополучателем. Впрочем, возможно и то, и другое одновременно.
